г. Владимир Дмитриевский собор-городской
Продолжая описывать значимые архитектурные исторические объекты Владимира, вернемся во времена правления князя Всеволода Третьего Большое гнездо. А правил он в 1176-1212 годах. С его правлением связан последний и знаменитый период домонгольского строительства. С этих времен, за Владимиром закрепилась традиция нахождения здесь великокняжеского престола. А, за потомками и в общем, родом Всеволода бразды правления Русью.
Несмотря на все положительные действия, за всю жизнь князю удалось построить только этот Дмитриевский собор, находящийся в пределах княжеского двора.
За недолгое время, до начала строительных работ по возведению упоминаемого собора, князь перенес свой Двор в центр города. В какой-то мере, из-за опасения нападений граждан. До переноса, жилище было у Золотых ворот, где сейчас стоят церкви Спаса и Георгия, построенные Владимиром Мономахом и Юрием Долгоруким. Строился собор для приема знатных гостей, во всяком случае, об этом свидетельствуют и исторические факты, и сам образ храма. Его копией в то время стал Георгиевский собор в Юрьеве-Польском.
Некролог владимирского князя подробно описывает возведение храма: «Великий князь Всеволод, именованный в святцах Дмитрием, и украси ю дивно иконами и писаньем и принес доску гробную из Селуни Святого мученика Дмитрия, миро непрестанно точащую на здравье немощным, в той церкви постави, и сорочку того же мученика туже положи». Описываемая икона Св. Дмитрия Солунского, написанная по преданию на его гробовой доске, была подарена Всеволоду греческой знатью в 1197 году. До ее привоза в Москву в конце XIV века она была главной святыней храма.
Еще одним поводом для строительства храма стало то, что его предполагалось использовать для хранения и поклонения великим православным святым, поэтому всем своим видом напоминал предмет декоративно-прикладного искусства, в котором хранились мощи многих святых и умерших членов знати. Так же, помимо иконы, в нем хранился драгоценный сосуд с мощами Дмитрия Солунского.
Строительство грандиозного по всем меркам того времени собора, велось с помощью собственных сил князя и при помощи задействованных ремесленников.
О том, как выглядел собор изначально и чем, был декорирован, до сих пор ведут спор многие историки. Первые заявляют, что тема власти была отчетливо отражена как в общем образе храма, так и в отдельных позициях. Другие же, наоборот, склонны к мнению, что образ похвалы Господа присуще храму.
Как-бы, не спорили историки, по факту, визуальный образ собора очень гармонично выглядит со стороны алтарных аспид, чьи узкие окна подчеркивают стройные композиции.
В 1837-1839 годах, по повелению Николая I, собору придали изначальный, первобытный вид. Что, подвергло храм в итоговый не эстетический образ, с разрушенными и полуразрушенными стенами, лестничными пролетами, порталами и галереями.
А, к 1940-м годам, храм и вовсе стал разваливаться на глазах. И только, новые реставрационные работы, начатые в годы Великой Отечественной войны, спасли храм, но части утраченные во время николаевского ремонта, увы, собору так и не вернула. В интерьере используется и оригинал креста XIII века, обновленный в 1957 году реставраторами, а также копия серебряного мощевика Дмитрия Солунского. Сохранилось в храме надгробье первого владимирского губернатора, графа Р. И. Воронцова, много сделавшего для сохранности культурного наследия Владимира.
При всех перечисленных факторах, владимирские находки с ХХ веков, абсолютно меняют взгляды и мнение на архитектуру домонгольской Руси.
Строительство княжеского двора во Владимирском кремле было первым этапом так называемой создаваемой изгороди Владимиро-Суздальского княжества от народа, до этого времени, они в большей степени зависели от традиций родового общественного строя.
Даже великие князья, такие как: Ярослав Мудрый, Юрий Долгорукий, Владимир Мономах и Андрей Боголюбский воспринимались народом в большей степени не так, как хотелось, а в качестве главных членов семьи своих родов. Причем, сюда включали не только семью, но и церковных подданных и приближенных.
С окончанием строительства этого храма, как будто, появился небольшой второй город, в центре, уже устоявшегося крупного города-крепости.